«Я пытаюсь власти объяснить, что ей невыгодно давить и сажать»

После закрытия заседания Пономарев отправился в «Мемориал», где встретился с матерью фигуранта дела «Сети» Юлия Бояршинова и другого молодого заключенного, который не относится к делу «Сети» — Павла Зломнова, задержанного за якобы оправдание терроризма и признанного «Мемориалом» политзаключенным. Павел Зломнов, также как и Виктор Филинков (дело «Сети»), рассказал о пытках в СИЗО. После встречи с матерями заключенных Лев Пономарев ответил на вопросы корреспондента МР7.ру -Лев Александрович, как вы поддерживаете молодых людей, которые арестованы по делу «Сети»? — Я давно слежу за делом «Сети». Когда был самый первый процесс по мере пресечения для ребят, я тогда уже поехал в Пензу — весной 2018 года. Очень важным стало с самого начала посоветовать родителям молодых людей объединяться. Так появилась «Родительская сеть» — это уникальный опыт в современной России и я рад, что это произошло. Конечно, тоже не сразу получилось: некоторые родители пошли на контакт, а некоторые просили не вмешиваться, потому что на них оказывали давление следователи, заставляли влиять на детей, чтобы те признавались, заставляли брать определенных адвокатов, контролировали их. Лена Богатова — мама Ильи Шакурского тоже сначала говорила мне — зачем вы приехали. Но потом поняла, что не может поддерживать палачей. Ее вызывал следователь и говорил — сотрудничайте со мной, если хотите видеть своего сына, ездил к ней вместе с журналистами НТВ, которые из нее буквально душу вынимали. «Говорите правильно — и будете видеть сына», — так ей говорили. Ощущение такое, что тридцатые годы возвращаются. Лена все же нашла в себе силы отказаться от того адвоката, написала жалобу в Пензенскую адвокатскую палату, где рассказала, что он фактически принуждал ее влиять на сына, а не выполнял роль адвоката. И местная адвокатская палата сделала ему замечание, но не дисквалифицировала. Вот первый шаг был — создание «Родительской сети». Потом мы пытались достучаться до власти. Этот вопрос я обсуждал с Михаилом Федотовым, председателем Совета по правам человека при президенте. Федотов 11 декабря 2018 года на заседании Совета рассказал о пытках, сказал, что ФСБ пытает людей — и об этом боятся говорить, боятся проверять факты. И мне кажется, что-то, что все снова боятся — это символ нашего времени, правда о нашем времени. Путин сказал Федотову, что эти факты надо проверить. И, как вы знаете — ничего не произошло. То есть процесс начался, а доследственной проверки по пыткам не проведено. -Сегодня судебное заседание в Санкт-Петербурге длилось не свыше 10 минут — ребят просто не привезли из СИЗО. Адвокат Виктора Филинкова Виталий Черкасов считает, что это было сделано для того, чтобы сбить общественный интерес к процессу. — Абсолютно согласен, потому что никакой другой правдоподобной версии нам не озвучили. Трудно придумать причину, чтобы человека не доставили в суд. — А что надо сделать, чтобы общественный интерес не был сбит? -Мы договорились, что будем наблюдать за процессом. На нашей встрече в Москве в офисе Движения «За права человека» в минувшее воскресенье была, в основном, молодежь — анархисты, социал-демократы, люди такого левого толка. Первого мая мы хотим провести акцию, на которой будем говорить о репрессиях, в первую очередь — о деле «Сети», «Нового величия». Мы подадим заявку на 1 мая. В этот четверг, 11 апреля мы в Сахаровском центре проведем общественное обсуждение первых дней процесса «Сети». -Вот мы с вами считаем, что дело «Сети» — процесс громкий, а выйди на улицу, спроси у прохожих — мало кто знает и слышал. Как в целом вы оцениваете состояние общества, его температуру? -Вопрос сложный. Температура и напряжение в обществе в целом невысокие, готовности к сопротивлению нет. Но если говорить о молодежной среде, то там очень многие тщательно следят за происходящим, и сколько их — мы точно не знаем, и насколько они готовы возмущаться всем этим — тоже не знаем. Я пытаюсь как — то через свои государственные правозащитные институты объяснять власти, что она ведет себя неправильно, по инерции «давить и сажать». Я объясняю, что власти это невыгодно, что это выталкивает молодежь на радикальный путь и поднимает градус возмущения в стране, которая находится в тяжелом экономическом и международном положении. Что может произойти неуправляемая дестабилизация, поэтому лучше бы находить компромиссы и разговаривать с людьми. Вот это я пытаюсь власти объяснять. — Вы думаете — они договороспособны? — Среди них есть такие люди. Вот по Кириллу Серебренникову же ситуация изменилась. Наверное, к Путину пробились и объяснили, потому что такие вопросы лично Путин решает. Значит, можно что-то объяснять и надо это делать. Хотя это неприятно, противно, у меня есть коллеги, которые свыше жестко настроены, критикуют мою позицию — мол, я перед властью гнусь, но я лично не заинтересован в крайней радикализации ситуации в стране. — Насколько, на ваш взгляд, договороспособна оппозиция между собой? Был же Координационный совет оппозиции, который не смог договориться? -Надо показывать примеры совместной работы, подтягивать людей. Координационный совет был политическим инструментов, политики плохо объединяются, а гражданские активисты, правозащитники могут и должны объединяться, а потом подтягивать политиков — моя тактика такая. Конкретно сейчас самая главная проблема в стране — что власть принадлежит силовикам, политические процессы модерируются и управляются силовиками. И это очень опасно.