Слон на Фонтанке

Запись на экскурсию уже «под завязку», так что желающим попасть за забор на углу Фонтанки и набережной Введенского канала (который засыпан был в пятидесятые, так что одно название осталось), придется запастись терпением — не пожалеете. Мы же собрались во дворе, нам раздали каски, познакомили с техникой безопасности, и мы расписались. Лев Лурье рассказал про Санкт-Петербург — русский Манчестер, — в котором краснокирпичные промышленные здания старой архитектуры не хуже классических дворцов, и про них и про то, что делалось там внутри в старые времена слушать не менее интересно, чем про дворцовые тайны. И красота промышленной архитектуры тоже завораживает. Да, но почему же «Слон на Фонтанке»? Горожане так называли здание электростанции — первой в городе — за четыре трубы, возвышающиеся над южным ее берегом и отовсюду хорошо видные, а со двора электростанции вид вообще волшебный — там еще остатки ажурного старого фонаря видны. Электростанции в этом году 120 лет — она создавалась как электростанция Бельгийского анонимного общества электрического освещения под патронажем Бельгийской военной миссии и была открыта 22 мая 1898 года. Экскурсовод Дома культуры Льва Лурье Дмитрий Ганапольский и директор Музея истории энергетики Северо-Запада Наталья Быстрова ведут нас в турбинный зал. Тут снимать нельзя, к сожалению, хотя вид огромного пространства со старыми мощными турбинами впечатляет. Дмитрий рассказывает и показывает, как тут что работало. Во времена, когда строили и открывали эту электростанцию, в столице империи жило свыше 1 млн 200 тысяч человек, 32 электрических фонаря зажглись на Невском в 1883 году, а 7 января 1887 года Рождественский бал в Зимнем дворце освещался пятью тысячами электроламп — больше, чем во всем Берлине в то время. Так что электростанция на углу Введенского канала и Фонтанки была очень своевременной — город быстро электрифицировался. Турбины вращались за счет энергии от сгорания английского угля — вот как пригодился Введенский канал — по нему уголь доставляли. На старых фото канал очень украшает этот район, ныне выглядящий пустынным. В котельном отделении, где сохранились шесть котлов, фотографировать можно — и сами котлы, и грандиозные пространства с лестницами, трубами и переходами, и всякие вентили, и пульт управления, созданный уже в 60-е годы минувшего века. Правда, нас предупреждают — ничего не трогать. В 1922 году на электростанции случился пожар, да и оборудование надо было бы поменять. В Петрограде уже тогда работала ГЭС-5 «Красный Октябрь» и строилась мощная Волховская ГЭС, но электростанцию решили переоборудовать в теплоэлектроцентраль — первый в России промышленный теплозавод. 23 ноября 1924 года она заработала в новом качестве. Она дала тепло дому № 96 на Фонтанке, а вскоре — и Обуховской больнице, и баням в Большом Казачьем переулке. В котельной нам рассказали, что тут работало еще в бытность электростанции 130 машинистов. Работа была непростой. При средней зарплате рабочих в 18-20 руб. машинисты получали 35-45 руб. (пуд говядины — 16 кг мяса — стоил 5 руб. и ужин в лучшем ресторане с шампанским тоже столько стоил). Все подробности, как теплоэлектроцентраль встретила войну, что здесь было в блокаду и после, — писать не буду, лучше сходите на экскурсию. В память о том, как электростанция стала теплоцентралью и о блокадных днях — на здании установлено две мемориальные доски. С 2017 года оборудование станции выведено из эксплуатации, и она работает сейчас в режиме насосно-подкачивающей станции, а вот теперь еще — и как экскурсионный объект. При этом все оборудование станции, даже самое старое — абсолютно исправно. На нашу журналистскую экскурсию пришел лондонский математик Александр Тискин — узнав, что такое событие состоится, он написал в «ТГК-1» письмо, рассказав, что здесь, на электростанции до революции работал электриком его прадед Николай Иванович Зубов. Александр — сын известного петербургского ученого филолога Людмилы Зубовой, родился в Санкт-Петербурге, много лет прожил в Лондоне, сейчас приехал на год в родной город, чтобы продолжить научные занятия. Его прадед в селе получил прозвище Колька-грамотный — закончил церковно-приходскую школу, приехал в столицу империи, выучился на электрика. Пережил революцию, его пощадил и репрессивный каток и даже первая блокадная зима: семья уехала в эвакуацию и потом вернулась в Ленинград. Александр в детстве видел из окна четыре трубы «слона на Фонтанке».