Музей Набокова должен быть Государственным, без вариантов

Видимо, к тому времени уже будет возведена временная стенка, отделяющая первый этаж особняка от мраморной лестницы, ведущей наверх, в помещения музыкальный школы им. Бортнянского, где идет ремонт. Как будет работать музей, мы сможем узнать лишь на следующей неделе, новый директор Андрей Аствацатуров в комментариях СМИ выразил уверенность, что музей должен оставаться подразделением СПбГУ и рассказал, каким хотел бы видеть музей. Аствацатуров — сильный пиар-ход Марина Смирнова, филолог, выпускница СПбГУ и политический лидер фонда «Живая классика», инициировавшая создание комитета спасения музея Набокова и письмо на имя ректора СПбГУ Николая Кропачева с просьбой передать музей городу, на своей странице в соцсети высказала свою точку зрения на текущую ситуацию в музее: — Сегодня днём (26 апреля — прим.ред.) директору музея Набокова, Татьяне Олеговне Пономаревой, представили Андрея Аствацатурова в качестве заместителя Начальника управления экспозиций и коллекций СПбГУ. Спустя несколько часов Пономаревой стали звонить СМИ с сообщением о том, что Аствацатуров назначен директором музея. При этом со стороны университета действующего директора музея (Пономареву) о ее увольнении никто не извещал. Такое возможно? Юристы по трудовому праву, отзовитесь! Разве можно назначить нового директора, не уволив старого? И разве можно просто так уволить предыдущего директора, проработавшего в музее 15 лет и собравшего коллекцию из 3000 экспонатов, проводившего международные набоковские конференции и организовавшего многочисленные выставки? Можно? Заслуженного и эффективного директора музея можно выкинуть за дверь? Свыше того, хотя мы и называем Т.О. Пономареву директором, на самом деле по документам она заведующая музеем. Ставки директора музея попросту не существует. Вопрос: как же администрация университета смогла создать эту ставку за те 2 часа, пока Татьяна Олеговна Пономарева шла пешком из университета домой? Существует ли должность директора музея? Существует ли документ о назначении Аствацатурова или это очередная утка для СМИ, как например, несуществующий пока набоковский центр? Аствацатуров — известный и авторитетный литературовед. И это сильный пиар-ход ректора университета. НО! Аствацатуров, при всём уважении, никогда не занимался творчеством Набокова и никогда не руководил ни одним музеем". Пономарева — подвижник Микаел Давтян, бывший сотрудник музея Набокова, также написал большой пост «Без заголовка. Без цитат», где подробно рассказал о том, как собиралась коллекция музея еще до вхождения его в состав СПбГУ, как велась профессиональная учетно-хранительская деятельность и научная работа, как создавалась экспозиция и как — выставки (более 250 за 20 лет!). Как музей, где было всего четыре сотрудника, работал бесплатно для посетителей и сюда приходили 25-30 тысяч человек в год. И как к музею относилась та структура — собственно, СПбГУ, которая некогда спасла музей, но этим и ограничилась: «За 10 лет жизни в лоне (отметаем вопросы „дружелюбия“, это мало кому интересно, и остальных необязательных норм профессионального общения) большой государственной структуры, обладающей практически неограниченными возможностями в деле поиска финансирования на отдельные проекты, получения в безвозмездное пользование объектов недвижимости, инновационных технологий и т. д., эта структура не сочла необходимым все указанные направления деятельности развивать, стимулировать, финансировать и т. д.». «Добавлю лишь одно — обвинения в пассивности, что, мол, сами денег не искали, гранты не получали и прочее, выглядят в данных обстоятельствах уж совсем смехотворными. Как можно что-то искать, получать и тем свыше осваивать при полной юридической несамостоятельности и, свыше того, запрете на подобные самостоятельные инициативы? Помимо этого, напомню, в штате всего 4 человека, решающие большой корпус задач и поддерживающие сугубо экономный режим повседневной жизни музея», — пишет Давтян о том, в каких, собственно, условиях, работали немногочисленные сотрудники музея. Высоко оценивает Микаел Давтян работу директора музея Татьяны Пономаревой. Об этом же пишет и Марина Смирнова: «Она (Татьяна Понрмарева — прим. ред.) исключительно интеллигентный, образованный и порядочный человек, фанатично преданный своему делу. Фигура Андрея Аствацатурова — безусловно удачный пиар-ход. А Пономарева — подвижник. И мне интересно, что чувствует Андрей Аствацатуров, принимая сейчас поздравления? Что он, благодаря своей известности и авторитету, сверг человека, посвятившего музею жизнь?.. При Пономаревой в музее все было хорошо, плохо стало по вине администрации университета, которая запретила проводить мероприятия и закрыла музей, чтобы не мешать разрушающему интерьеры музея ремонту на втором этаже здания». Спешное открытие в полуосадной ситуации Известно, что Министерство культуры попросило об экспертной оценке ситуации с музеем Набокова Государственный музей истории российской литературы им. В.И.Даля (Москва). Известно также, что 32 Литературный фонд Набокова, который хочет передать в «единственный в мире дом» (так называл особняк на Большой Морской Владимир Набоков — прим. авт.) 300 коробок набоковского архива, намерен это сделать до 31 декабря 2019 года. Если ситуация с музеем Набокова не разрешится до предельной ясности, то архив не будет передан в Россию, в Санкт-Петербург, на Большую Морскую, 47. Наталия Соколовская, поэт, переводчик, писатель, вошедшая в комитет спасения музея Набокова, так прокомментировала ситуацию с музеем и его открытием 29 апреля: — Для того, чтобы открыть музей нужны люди, которые будут проводить экскурсии, заниматься научной работой, они должны быть по-настоящему заряженным идеей, духом этого места. Такие люди были, но от них избавились. Теперь нужно время, чтобы найти, подготовить специалистов, ориентированных на творчество Набокова, его жизнь и это пространство. Весьма странным выглядит спешное открытие в ситуации полуосадного положения, учитывая ремонт верхних двух этажей и состояние самого музея. Совершенно очевидно, что это открытие — результат скандальной ситуации, выплеснувшейся за пределы и этого дома, и Санкт-Петербурга, и страны. К сожалению, руководство СПбГУ во всей этой истории выглядит непривлекательно: отвечая за музей, именно оно и довело до скандала всю эту ситуацию. И когда в официальных комментариях университета мы читаем, что ремонт, идущий уже три года, районная администрация не согласовала с СПбГУ, а далее следует признание, что помещению и экспонатам грозит опасность, — это, по сути, признание в собственной несостоятельности. Весь этот дом — национальное достояние — все это пространство внутри стен, сами стены. И он должен принадлежать городу, а не некой университетской структуре. И все это должно быть Государственным музеем Владимира Набокова. Больше здесь вариантов не существует.