Манеж приоткрыл дверь в жизнь после жизни

«Жизнь после жизни» — выставка с таким названием открывается для публики в Центральном выставочном зале «Манеж» 9 апреля, сегодня, 8 апреля, ее показали журналистам. Выставку о жизни и смерти, об умирании и воскрешении, вообще о том, что такое переход между миром живых и миром мертвых и размышления о том, что же такое самое смерть и что же такое бессмертие готовили полтора года. Все произведения созданы петербургскими художниками за триста лет существования города — с 1725 по 2018 годы. Десятки художников, 23 музея, которые предоставили для Манежа свои экспонаты. «Мы приоткрыли эту дверь (в тему смерти — Прим. ред.) для музеев, те заглянули с осторожностью — ведь тема табуирована в человеческой природе, — рассказал корреспонденту СМИ Павел Пригара, директор ЦВЗ „Манеж“, автор идеи и концепции выставки. — Когда мы приоткрыли, то открывали уже сами музейные работники, они получили возможность посмотреть с этой стороны на изобразительное искусство». «Задача экспозиции — выстроить внутренний диалог между художественными произведениями за счет расположения одного художественного образа рядом с другим, написанным на тему выставки, но в другую эпоху и/или при помощи других изобразительных средств, — написала куратор выставки Елизавета Павлычева. Здесь можно увидеть многообразную палитру размышлений на тему жизни, смерти и бессмертия: от переживания трагической потери и страха перед мистической неизвестностью до волшебно-сказочных образов, осмысляющих главную тайну человечества… Важными элементами художественной концепции также станут саундтрек в зале, который написал композитор Миша Мищенко, и аромат Florential от Comme des Gar?ons». Смерть и все что с ней связано предстают перед нами во всех обличьях — летят нечеловечески красивые ангелы, уносящие безгрешные души, усталый ангел с добрым лицом присел отдохнуть у печки, как бабушка в ожидании внучка из советской школы, гибнут в муках воины на поле боя, а мимо проплывает призрачный всадник, закутанный в плащ, обыденно и страшно ждут люди своей участи в ленинградском бомбоубежище, мистически светятся фонарики на старых кладбищах, все воскресает и воскресает и никак не может восстать из мраморного гроба гранитный Лазарь. «В Санкт-Петербурге жить — словно спать в гробу!», — написал Осип Мандельштам. Создатели «Жизни после жизни» специально не подгадывали, чтобы выставка открылась все же весной, когда солнца побольше и не так мрачно, как, скажем, в ноябре, когда строка Мандельштама становится особо актуальной. И, тем не менее, как пошутил один из журналистов, «можно было бы поставить возрастные ограничения 18+ и 48- «- чтобы люди, приближающиеся ко второй половине жизни, не так расстраивались и не проецировали на себя все эти гробы, тела, черные драпировки. Отнесемся к этому как к исследованию, как к искусству. Не будем проецировать. Почитаем на черной стене специально подобранные по теме куратором цитаты великих художников. Например, вот такую — от Марка Шагала: «Если все в жизни неминуемо движется к концу, мы должны, пока живем, расцветить жизнь всеми красками любви и надежды».