Константин павлович киселёв вместе с родителями, сестрами и братом жил в частном доме недалеко от шуваловской церкви когда началась война, ему было 13 лет "бомбёжки ленинграда начались сра

Константин Павлович Киселёв вместе с родителями, сестрами и братом жил в частном доме недалеко от Шуваловской церкви. Когда началась война, ему было 13 лет. "Бомбёжки Ленинграда начались сразу,-рассказывает Константин Павлович,- самолёты летали день и ночь. Продуктов на Бадаевских складах было много, хватило бы на несколько лет. Но бомбили прицельно, именно по складам. Когда сахар горел, то лился огненной рекой. К ноябрю 1941 года продукты уже закончились, умерла бабушка, она отказалась от пайка, сказала: "Пусть будет вам". 125 граммов хлеба получали дети и иждивенцы, рабочие-350 граммов. Потом стали привозить продукты по Ладоге, паёк увеличили, но заводы не справлялись с выпечкой хлеба и его не продавали несколько дней. "По большей части за хлебом ходила моя старшая сестра",-вспоминает Константин Павлович,-"помню приходит, а хлеба нет. 30 января сестра принесла-таки хлеб. Мама отрезала кусок, подошла к отцу, а он уже мёртв". Старшую сестру Константина Павловича забрали в армию. Мать работала в части, которая обслуживала аэродром рядом с Шуваловским парком. Генеральный штаб обороны города тоже находился в Шуваловском парке, там был сделан серьёзный бомбонепробиваемый бункер. "К концу мая я почувствовал, что подходит конец,- продолжает рассказ Константин Павлович.-Ну, думаю, всё, осталось два-три дня жить. Тогда мать дала мне свой кусок хлеба. "Нет, говорю, я не буду есть, ведь ты умрёшь!". А мама говорит: "Ешь, и всё!", и заставила меня. И так два дня она мне по кусочку давала и я поднялся. Мы с братом решили раскопать огородик около дома, вычерпали много камней, подняли целину и засеяли семенами. Пока всё росло, собирали сумками лебеду и крапиву,тушили на сковороде и это ели. В сентябре я пошёл работать в 12-е Ленинградско-Финляндское паровозное депо, стал получать рабочую карточку. Ремонтировал тяжёлые паровозы. Иногда и домой не приходили, там и ночевали. В депо работали около 70 подростков. День мы работали как ученики, а вечером нас обучали всей технологии. После учёбы я сдал на четвёртый разряд и стал работать на поршневом участке. В 1943 году мне исполнилось 15 лет. Трудно было, приходилось и тяжести таскать одному, да и ходить на работу нужно было пешком, пока трамваи не пустили. И так до снятия блокады, а потом до конца войны я там и проработал. Вспоминается мне случай. Как-то вышел я с работы и стал ждать 20-й трамвай. Стою, жду, а подходит 9-й, потом ещё один 9-й... Ну, думаю, сяду я в него, вдруг объявят тревогу, трамваи встанут, и придётся пешком идти. И сел в 9-й трамвай, он тронулся, а вдали появился 20-й. Я только хотел пересесть у Литовского моста, как снаряд пробил мост и разорвался. Все, кто был в 20-м трамвае- погибли... Вот так. Судьба есть судьба. Да, блокада- тяжёлое время. Помню, за Шуваловской церковью, ближе к озеру, трупы лежали метров на сто, свозили их туда из города. Лежали в разных позах, кого как застала смерть. До сих пор врезалось в память: сидит на корточках замёрзшая, мёртвая женщина с ребёнком лет четырёх на руках. Они пришли к церкви специально- умирать..." Статья из газеты "Спасо- Парголовский листок". Май 2011. Фото: 9 мая 1945 года. В День Победы. Ленинградцы у репродукторов на проспекте 25-го Октября (Невский проспект) Снимок из фондов Центрального государственного архива кинофотофонодокументов Санкт-Петербурга