Холодно быть человеком

Экспозиция — совместный проект музея и архитектурной мастерской «Витрувий и сыновья», поэтому преобразился Большой выставочный зал и само пространство рядом с музеем. На выставку просто так войти не получится. Надо будет облачиться в черный рабочий халат и взять в руки некое приспособление — черную картонку на палке с прорезью внутри. Зайти в темное пространство, напоминающее лабиринт ленинградских коммуналок, и смотреть сквозь прорезь. Олег сквозь прорезанное в черном картоне «окошко» любил рассматривать репродукции картин, когда учился в Ленинградской средней художественной школе. Вот и мы попробуем — не взглянуть на мир его глазами, но хотя бы просто только приблизиться к его видению мира. Стихотворные строчки, которые дали название выставке, полностью звучат так: «Однако холодно быть человеком, если ты сам среди звезд не звезда». Олег, умерший на Пушкинской, 10 — бездомный и алкоголик, поэт, незадолго до смерти и то благодаря «перестройке» принятый в Союз писателей — не столь «жертва системы», а человек, который был бы перпендикулярен любой системе. Человек, в котором был заложен, как во многих художниках, этот механизм саморазрушения, каким- то образом спаянный с творчеством, неотделимый от него. Среди камней живым комком Ползу один во тьме. Хоть и свечу я в темноте, Никто не светит мне. Впервые в Санкт-Петербурге столь масштабная выставка Григорьева — графика и рисунки из семи частных собраний. Куратор проекта Ольга Морозова рассказывает, что все, у кого музей брал для экспозиции работы Григорьева, были рады их предоставить, все те, кто были его друзьями, его близкими, принимали и понимали Олега таким, каким он был, хотя просто быть рядом с ним было безумно сложно. Архитектор Сергей Падалко («Витрувий и сыновья»), придумавший пространственное решение выставки, использовал и материалы тех лет — пергамин, рубероид. Его же идея — с черными халатами. Григорьев работал на случайных работах, на производстве, переживал бездомность — темную немаркую одежду мы видим почти на всех фото. Для выставки нашли старый, но работающий телевизор. Там нон-стоп идут уникальные кадры, разрешение на показ которых дал Госфильмофонд — интервью с мамой Олега и его похороны. Долго размышляли, показывать или нет еще один артефакт — дневник дочери Олега Григорьева Маши. Все-таки решили показать дневник маленькой девочки, которая росла без матери и отца в сиротском доме, к которой папа редко приходил, но она всегда его ждала и очень любила. Но все же решили показать — в копии, потому что посетители выставки смогут листать и читать его. «Если пытаешься показать художника объемно, то не стоит исключать того, что имеет отношение к контексту, — говорит Ольга Морозова. — Это тоже он, такой как есть». Маши тоже больше нет в живых. В том же пространстве, где можно листать дневник девочки, представлены и три прижизненные книжки Олега Григорьева. Детские — «Чудаки», «Витамин роста» и «Говорящий ворон». Говорящий Ворон На окошко сел И мое жилище с грустью оглядел. Он меня не очень оторвал от дел. Не сказал ни слова, дальше полетел.