Без этих имен нам не шагать дальше

К акции присоединилась и Российская национальная библиотека. При РНБ уже много лет работает Центр «Возвращенные имена», часть возникшего в 2000 году международного проекта. Его цель — собрать имена репрессированных в годы сталинского террора. Сайт «Возвращенные имена» заработал в 2003 году. Но память неразрывна и петербуржцы стали обращаться в РНБ и в поиске имен своих погибших в блокаду родных и с просьбами о том, чтобы имена близких не были забыты. Анатолий Разумов, руководитель Центра «Возвращенные имена», рассказал корреспонденту МР7.ру, как пополняется сайт сейчас. — Пятнадцать лет назад создавали сайт в рамках международного проекта «Возвращенные имена», он был посвящен репрессированным. Но биография, память народа — она одна, она большая и ее не разделишь — вот тут репрессии, тут блокада. Это видно по историям семей. Война и блокада — колоссальная беда. И нам нельзя забывать об ответственности СССР. Зачем было заключать договор о дружбе Сталина с Гитлером? Зачем надо было приводить Германию к границам СССР? Ведь полчища немецких войск так стремительно потом оказались под Ленинградом, взяли город в кольцо… Все вопросы истории взаимосвязаны. И так мы стали думать о том, чтобы на нашем сайте появились имена не только репрессированных, но и погибших в городе в блокаду. Уже была официально изданная комитетом по соцполитике Смольного 35-томная Книга Памяти «Блокада» — мы занесли на наш сайт имена из нее и сразу же начали получать множество обращений от петербуржцев: а наших там нет, а здесь ошибка в адресе или имени. Люди присылали и приносили свои сведения, мы вносили на сайт новые данные, публиковали фотографии. И я делаю это до сих пор, это для меня радость. Когда-то не хватило на земле душевных сил, чтобы защитить этих людей, ушедших раньше положенного им срока, не проживших свои жизни. И вот мы этой памятью хоть как-то искупаем, делаем для них то, что можем. Пока шла работа с публикацией имен на сайте, происходили и невероятные случаи. Оказалось, что двое из списка погибших еще живы. Я еще застал их в живых, мы пообщались. Еще одна женщина-историк тоже пережила блокаду, но умерла уже после войны в Минске, я переписывался с ее дочерью. Эта женщина была ранена, лежала в госпитале в блокаду, и вот она на листке бумаги составила меню — что бы она хотела съесть, если выживет. Подарила листок подруге своей. А потом они как-то потерялись в войну, подруга думала, что эта женщина умерла в госпитале. И когда начал создаваться Музей обороны и блокады Ленинграда, она передала это листок туда. К сожалению, в Музее обороны и блокады не сохранилось сведений, как звали ту, что принесла этот листок в музей. Блокада стала частью моей работы — каждую неделю присылают имена, документы, фотографии. Однажды мой горячий рассказ о блокаде и возвращенных именах нашел свыше чем благодарного слушателя, ко мне после выступления подошел Юрий Вульф. Тот самый, который первым в городе начал читать имена погибших в блокаду жителей одного из ленинградских домов, он как раз меня спрашивал, как найти имена погибших на Конной, 10. Я понял сейчас, что мы готовим к этим 35 томам еще один 36-й. Туда войдет то, что за эти годы накопилось, чего нет в этой тридцатипятитомной Книге Памяти «Блокада». Надо, чтобы в новом томе были имена умерших в блокаду в ленинградских тюрьмах — как Даниил Хармс, умерших в госпиталях солдат. Архивисты из Минобороны отказывались верить, что в графе «причина смерти» у умерших в госпиталях может быть написано «алиментарная дистрофия». Но именно так и было написано у многих. Умершие в госпиталях военные — такие же жертвы блокадного кольца, их имена тоже надо внести с 36-й том. — А разве в Книгах Памяти Минобороны их имена не напечатаны? — Часть — да, но далеко не все, некоторых я не нашел ни в одной книге. Сам лично искал. Ведь речь идет о миллионах погибших в войну. И нам важно каждое обретенное имя. Надо искать имена тех, кого вывезли за кольцо едва живыми и сгрузили на полустанках — люди умирали в поездах, умирали на стоянках и перронах. Их вносили из поездов и складывали. Умирали, только доехав до места эвакуации или чуть позже. Вспомните судьбу Тани Савичевой. Блокада догоняла их. Сколько имен мы знаем, сколько — еще не знаем и можем никогда не узнать. Например, в Вологде двухтомник издан с пятью тысячами имен, его назвали «Реквием». Но все это издавалось в начале 90-х, когда была другая атмосфера, другой энтузиазм. Я собираю эти имена — эвакуированных и умерших за кольцом. Еще я бы хотел, чтобы появился электронный вариант четырнадцати томов, тоже изданных комитетом по соцполитике по информации собесов на середину 90-х — «Они пережили блокаду». Там имена тех, кто на это время был жив. У нас есть один экземпляр этого издания, он находится в новом здании библиотеки на Московском проспекте. Я рад каждому письму, которое приходит ко мне — в основном, все уже электронные письма пишут, каждому звонку от тех, кто хочет пополнить Книгу Памяти. Большая часть писем предельно скупа, и не потому, что люди мало знают и им нечего рассказать, просто они обращаются со своей просьбой скромно, осторожно — это очень ненахрапистые люди, лишнего не пишут. — Им тяжело об этом говорить. — Тяжело и это навсегда, как вся та память навсегда. — Российская национальная библиотека примет участие в акции чтения имен 8 сентября, как это будет у вас? — В РНБ известна судьба каждого сотрудника, погибшего в блокаду. Мы назовем их имена, а также расскажем об этом будущем 36-м томе. Конечно, все имена, которые туда должны войти, мы прочесть не успеем. Мы будем читать имена здесь, перед старым зданием, и на Московском проспекте. — Что значит для вас — назвать имя погибшего человека — в годы Большого террора или в блокаду? — Когда в 2007 году я сдавал Александру Исаевичу Солженицыну именной указатель к «Архипелагу», то у нас были с ним замечательные беседы. Мы говорили, что если тех, о ком он писал в «Архипелаге», тех, имена которых у нас на сайте и в Книгах Памяти, не будет рядом с нами просто даже в качестве имен, напоминаний, нам не шагать дальше. В 1985 году разрешили публиковать имена погибших и пропавших без вести в войну, в 1989-м — репрессированных, появились Книги Памяти, часто их делали одни и те же редакции. Это все одного времени явления — «второй оттепели». Другие называют это время «перестройкой». Тогда стало возможно рядом с нами представить этих чудовищно сметенных с земли людей. Пропустить Пропустить все Add to dictionary